Новости Кронштадта
28.03 Парки и скверы Кронштадта закрывают на просушку
23.03 Жители несут цветы к стихийному мемориалу у Владимирского собора
23.03 Отменены все районные массовые, культурные и спортивные мероприятия
22.03 В Кронштадте проходят рейды по выявлению брошенных автомобилей
19.03 Временно полностью закрывается движение по внешнему кольцу на 120-м километре КАД
15.03 Как найти свой избирательный участок в Кронштадте
11.03 Организация проведения весенних осмотров эксплуатируемых объектов ЖКС № 4
Афиша-Анонсы
16 и 17 марта Фестиваль "День Римского-Корсакова"
С 27 февраля выставка «Россия — страна морей и океанов»
23 февраля праздничное мероприятие, посвящённое Дню защитника Отечества!
22 февраля праздничный концерт «Защитникам – Слава!»
15 февраля вечер-концерт «Шрамы на сердце…»
12 февраля лекция «Конфликты и их решения»
11 февраля Концерт «А снег идёт...» в исполнении вокального ансамбля «Canto Leggero»
Кладбища и ритуалы
24 сентября 2005 г.
С первых лет освоения Котлина умерших хоронили, в основном, при церквях. Во время правления Анны Иоанновны хоронить при храмах было запрещено. Однако в Кронштадте этот обычай еще долго сохранялся.Первое православное кладбище появилось на Толбухиной косе, где в то время существовала церковь Преображения Господня. В качестве подтверждения можно привести факт, что в начале 80-х годов XIX века на его месте в песке был отрыт памятник первому кронштадтскому коменданту, умершему в 1727 году. Так как это кладбище располагалось далеко от города, то его перенесли на место будущей «Морской лаборатории» (в 1812 году здесь еще можно было видеть покривившиеся и свалившиеся надгробные памятники). Хоронили около Владимирской, Богоявленской, Лютеранской и Католической церквей. Много останков было вывезено на православное кладбище при рытье Обводного канала.
К концу XIX века в разных частях загородного района находились ряд кладбищ. Английское и Лютеранское (немецкое) располагались по дороге, соединяющей Цитадельскую и Кронштадтскую дороги. Эстонское и Финское (лютеранское) были против православного кладбища. За ним, далее к морю, шли кладбища: Римско-католическое, Еврейское и Татарское. Кроме того, тут же было так называемое «холерное» кладбище, на котором во время холерных эпидемий хоронили без разбора лиц всех вероисповедований.
До конца 50-х годов XIX века умерших в военно-морском госпитале безродных нижних чинов и рабочий люд (тех, кого хоронили за казенный счет) два-три раза в неделю перевозили на парусных деревянных ботах на Ключинскую пристань (на южном берегу). Здесь их придавали земле. Если у покойного находились родственники или знакомые, то на их могилах ставили крест. В основном, это были могилы солдат и матросов, несших 25-летнюю службу.
В конце 80-х - начале 90-х годов рядом с православным, ближе к городу, было устроено Военное кладбище для нижних чинов и некоторых офицеров.
Место, избранное для военного кладбища, занимало площадь в 9 тысяч квадратных сажень, лежало впереди редута «Ден» и прилегало к городскому православному кладбищу. За места для могил ни с кого никакой платы не взималось, но украшать могилы предоставлялось родственникам и частям войск. Для записи имен, званий и других сведений о погребенных, в сторожке имелись особые шнурованные книги. В ней же находился и подробный план кладбища с обозначением номеров могил. Третьего декабря 1888 года приказом главного командира и военного губернатора были объявлены правила администрации кладбища и порядок похорон нижних чинов. Кладбище устроили на средства морских и сухопутных частей.
На Православном кладбище в 1790 году была построена деревянная церковь во имя Святой Троицы. Простояла она более ста лет. Представители других вероисповеданий имели в городе небольшие приходы, а потому строить храмы на своих кладбищах они не могли. Только в 1853 году появилась небольшая деревянная часовня («каплица») на Католическом кладбище.
Часто случалось, что умерших в госпитале нижних чинов товарищи их и земляки, не имея средств нанять подводу, вынуждены были нести в гробу на своих плечах до самого кладбища. Это было очень тяжелое дело, а на окружающих оказывало грустное впечатление. В 1867 году шестой флотский экипаж приобрел для этих целей дроги. За вполне умеренную цену уже стало с меньшими трудностями отдавать последнюю дань родственникам и сослуживцам.
Об интересном событии на православном кладбище 30 мая 1883 года сообщала городская газета. В тот день в кладбищенской церкви, хотя и не было никакого праздника, пел полный хор портовых певчих. Так отмечали они в 40-й день панихиду по тенору Владимирову. Мало того, на собранные между собой деньги, они не только похоронили своего товарища, но и поставили на могиле крест и помянули.
На кладбищах долгое время отсутствовала такса на рытье могил. Могильщики брали за работу в зависимости от материального положения усопшего. Иногда эта сумма достигала значительной величины (до 10 рублей в 1875 году). Тогда-то и встал вопрос о тарификации их работ в зависимости от времени года, расположения могилы и т.д. Правила о содержании православного кладбища в Кронштадте, разработанные городской Думой, были впервые опубликованы 12 июля 1895 года. Они положили конец анархии и хищению на кладбище, хотя и отличались обилием сборов, взимаемых с родственников покойных. Стало больше порядка.
До середины 50-х годов XIX века в Троицын день на кладбище осуществлялось церковное богослужение, после которого отслуживший на могилах панихиду народ, направлялся гулять в поле, а купечество - в рощу и на дачу Осетрова. Осетров держал кабачок, возле которого были устроены разные качели, «гигантские шаги». Вокруг кабачка располагались торговцы сладостями. Иногда на прилегающей площадке выступали акробаты, всегда здесь играла музыка. На гулянье приводились дрессированные медведи. Воскресный день «Троицы» особенно почитался кронштадтцами.
С середины 50-х годов XIX годов на кладбище можно было увидеть такие картины: на одних могилах служат литии священнослужители, а на других уже начинают действовать сами посетители, успевшие вкусить «зеленого змея». С грустным и трогательным напевом «Со святыми упокой» и «Вечная память» раздаются под аккомпанемент гармоники разудалые русские плясовые песни, вроде «Ах вы сени, мои сени». Начиналось с легкого подергивания плечами, затем заговаривали другие суставы. Наконец не выдерживала душа молодца. Под действием винных паров забывалась святость места. Разгулявшийся пускался в плясовую и топтал прах своих родственников. Обычно это кончалось тем, что такого человека блюстители порядка выводили с кладбища.
Из воспоминаний современников
«Два часа пополудни. К Кронштадтским воротам отовсюду стремятся живописные группы семейств матросов и мастеровых, бросающиеся в глаза яркостью и разнообразием цветов одежды, семейств среднего сословия, едущих на извозчиках и - бесчисленное множество холостого люда, состоящего более чем на половину из матрос и армейцев, мастеровых и мужиков-рабочих.
Движение публики за город, начинающееся с 8 часов утра и до одного часа по полудни, бывает немногочисленно; с часу же, оно принимает такие почтенные размеры, что непрерывно движущаяся во всю ширину дороги публика, занимает собою всплошную все пространство от Кронштадтских ворот до самого кладбища.
Публика идет не спеша. Многие несут в руках узлы, туго набитые саквояжи, корзинки, заключающие в себя разные лакомства. Съестные припасы, кофейники, чайную посуду и бутылки с сердце крепительными питъями.
«Эй, эй! Ой, ой! Берегись!» - кричат, не переставая, на разные тоны проезжающие по дороге извозчики.
По обеим сторонам дороги, на небольшом расстоянии друг от друга, расположились со своими временными ларями и лотками торговцы лакомствами, квасом, кислыми щами и т.п. принадлежностями всякого народного гулянья вообще.
Много попадалось также торговцев венками и крестами, сделанными по большей частью из желтого мха, усаженного искусственными цветами. Около каждого из них покупатели толпились во множестве. Торговцы едва успевали удовлетворять их требования, несмотря на всю свою ловкость и проворство.
Часть мастеровых и солдат, не доходя до кладбища, рассаживались кучками на траве при дороге и, покуривая, с удовольствием слушали всеми излюбленного - начиная от гостиных среднего круга общества и кончая уличным мальчишкой - «стрелка», наигрываемого на гармонии каким-нибудь разухабистым малым.
Кладбище в этот день, переполненное людьми обоих полов и всех возрастов и состояний, представляло собою очень оживленный и пестро-разнообразный вид, что далеко не гармонировало с виднеющимися повсюду могилами.
Все свободное пространство луга, между деревьями и входом, было занято лежащею и сидящею во всевозможных позах утомленною путем публикою. Везде слышался громкий говор, смех, в полголоса напеваемые песни и щелканье орехов. Все аллеи и дорожки кладбища были переполнены снующею взад и вперед публикою, между нею поминутно торопливо проходили женщины с кофейниками, а изредка мелькали даже дымившиеся самовары ...
Почти на каждой из могил сидели друзья и родственники умерших и пили кто чай, кто кофе, кто пиво и водку.
Печальных лиц незаметно, все улыбающиеся.
На одной из могил, бог весть, откуда взявшаяся цыганка, предсказывала одной даме, смотря на руку, разные разности о грядущем счастье и прошедшем несчастье. Около другой старик нищий, притворяясь больным, обманывал проходящих женщин: «И есть-то не могу, родимая, вот уже который день!» - говорил он, пренагло ухмыляясь. И сострадательные женщины, что могли, пихали ему в руки.
Другой нищий возбуждал сострадание к себе тем, что выставлял на показ свою обнаженную иссохшую руку. Десятки других рыскали по всему кладбищу, назойливо выпрашивая подаяние.
«Мороженое! ... Хо-орошее!» - выкрикивали разносчики мороженого, ходя по кладбищу. - «С мороженым, иди сюда!» - раздавались тоненькие голоски дам и детей, иногда разом с пяти могил.
Разносчик удовлетворяет желание всех, быстро перебегая от одной могилы к другой.
На могилах небогатых людей, прилегающих к берегу залива, происходили такие безобразия, повторение которых впредь было бы не желательно видеть...
Многие из поминальщиков усопших до того напиваются, что тут же, на могилах, и засыпают. В числе таковых немало было и женщин.
«Это вы, окаянные, совсем его споили!» - упрекает одна почтенная старушка двух мужиков, стоящих над ее сыном, лежащим в беспамятстве ничком на земле, между двумя могилами. «Он только, бабушка, три рюмки выпил у нас», - оправдываются мужики. «И столько не нужно было подносить ему. Он еще в городе нахлебался этого проклятого зелья, а есть - ничего не ел с самого утра» - продолжает старушка, поворачивая сына на бок и отирая ему рот платком.
Часов с семи вечера публика начинает покидать кладбище. Могилы пустеют. Помятая трава, скорлупа от яиц, корки от апельсинов, окурки, битая посуда всюду виднеющиеся между могилами напоминают, что на кладбище происходило что-то необычайное.
Возвращающаяся публика представляет собой далеко не привлекательный вид: многие идут с песнями и обнявшись, иные с разбитыми носами и подбитыми глазами, с кровавыми пятнами на лицах, на руках. Один несет в руках опорожненную четвертную, у другого из обоих карманов торчат опорожненные бутылки. Все говорят громко, не стесняясь выражениями. Фуражки и платки у многих сбились на затылки, но никто этого не замечает. Двое или трое дорогою упали в воду, в канаву, и измокшие и загрязненные с ног до головы плелись за другими, как люди, с которыми ничего не случилось.
Куда ни обратите свой утомленный взор, везде видите одни только безобразия и безобразия.
«Утоплюсь в канаве, утоплюсь!» - кричит пьяный мужик, вырываясь из рук двух женщин. Те удерживают его сначала, а потом дают ему свободу.
«Топись, топись, - беспутная голова, если тебе так нравится. Что же ты стоишь-то? Топись! Мы тебе не препятствуем», - говорят женщины.
Мужику хотелось только высвободиться из рук женщин. Хотя он и был пьян, но все-таки ему, должно быть, стыдно показалось, что его бабы ведут под руки. Идя теперь вслед за ними, он всячески старался избегать близкого соседства с канавой.
«В следующее же воскресенье я кого-нибудь из вашей компании приглашу к себе. Думаете, я спроста живу-то! Зайдите к нам в зало - чего только там нет: мебель под чехлами, разные пташки-канарейки распевают, рояли играют, - и круглый стол есть, да! Вот пусть ужо придет кто-нибудь из вас ко мне - сам увидит и все расскажет - тогда поверите. Не стыдно любому господину к нам войти, да!» - хвастает перед своими земляками возвращающаяся в город нянька или горничная.
Такие и подобные им сцены встречаются на каждом шагу при возвращении публики с кладбища в «Троицын день» («Кронштадтский вестник», 1878, № 67).
По-своему отмечали этот день татары. Обычно они устанавливали высокую мачту, украшали ее призами в виде русской одежды, гармоники и прочим, назначенным ими в награду победителям. Устраивали состязания в борьбе и бегах. Выставляли своих единоверцев и приглашали русских вступить с ними в единоборство. Бега существовали очень долго, а вот борьбу отменили в начале восьмидесятых годов, вследствие того, что одному из состязавшихся поломали ребра, и он на другой день умер.
В начале 90-х годов началось гонение лиц, приносивших на кладбище спиртные напитки. У ворот кладбища осматривали саквояжи и картонки с провизией. Если в них находили водку, то ее отбирали. Правда, по возвращении владельцев в город, им ее возвращали. Однако, как ни зорко смотрела полиция, но все-таки к концу дня многие, не выходя из кладбища, оказывались под влиянием Бахуса, так как установить бдительный досмотр было не реально. Многие из предусмотрительных лиц приносили водку на кладбище еще накануне и зарывали в землю.
Во время Великой Отечественной войны погибших и умерших в Кронштадте хоронили на двух кладбищах: на немецком и городском (бывшем православном). На обоих кладбищах установлены памятные стелы.
В 1982 году на городском кладбище построено административное здание и павильон для траурных торжеств («Прощальный зал»). В конце 2000 года зал, четыре года простоявший с выбитыми стеклами, был отремонтирован. Внутри его отделали деревом, украсили искусственными цветами и светильниками, стилизованными под свечи, установили крест, повесили иконы. Изменился и внешний вид павильона.
В августе 1998 года на городском кладбище закончены наружные работы по восстановлению памятника-часовни на могиле матери отца Иоанна Кронштадтского. Часовня отреставрирована на средства благотворителей из Петербурга Резо Капанадзе и Валентины Кромбалевой.
К сожалению, ухудшение материального состояния основной массы населения города с начала 1990-х годов привело к увеличению его смертности, которая ныне намного превышает рождаемость. К лету 1995 года на острове не осталось свободных мест для захоронений. Встал вопрос о разрешении хоронить на кладбище только людей, имеющих кронштадтскую прописку. И все равно пришлось расширять его границы.
К 60-летию Победы в Великой Отечественной войне территория Государственного воинского историко-мемориального(Лютеранского) кладбища ограждена, освещена и благоустроена.
Подготовил
Александр СОКОЛОВ