Служили два товарища

29 ноября 2016 г.

Несколько месяцев назад ушел из жизни ветеран Великой Отечественной войны, кавалер орденов Славы и Отечественной войны, многих медалей, кронштадтец Николай Николаевич Погожев.

Его товарищ – Константин Сергеевич Панкратов - пришел в Музей истории Кронштадта и принес некоторые документы своего старшего ушедшего друга, чтобы сохранить память о нем.

Память. В удивительно трагическое время мы живем, когда уходят из жизни последние представители лучшего поколения, из всех, что были в нашей стране. Уходят те, кому мы обязаны своим существованием, кому обязан существованием весь наш сегодняшний мир. Слушая бесхитростный рассказ Константина Сергеевича о своей жизни, военной службе и работе, о еще юношеском знакомстве с Николаем Погожевым, не раз ловил себя на мысли о том, сколько пришлось пережить людям в войну и послевоенное время. Даже представить невозможно, могли ли мы преодолеть такую череду невзгод и лишений, столь самоотверженно воевать на фронте…  А нам остается только память о тех невероятных событиях.

Николай Николаевич Погожев – представитель того самого легендарного поколения. Дважды ранен, четыре раза контужен, дважды родные его получали похоронное извещение… Но он остался жив, хотя мать Николая, получив вторую «похоронку» на сына скончалась от инфаркта. А он, еще молодым кронштадтским пареньком пережил суровую блокадную зиму, истощенный был вывезен (вместе с семьей) в апреле 1942 года на Большую землю по еще действующей ледовой дороге. Машины с эвакуированными шли по колее во льду Ладожского озера, наполненной водой, погружаясь в нее до бортов. Но выжили тогда все. Ленинградцев тогда отправили на еще не оккупированную немцами Кубань. Кое как, поправившись, семья перебралась в Казань, где мать поступила работать на военный завод, Николай же решил идти добровольцем на фронт.

16-ти летний паренек, был хотя и рослым, но боялся, не возьмут. Поэтому назвался другой фамилией – Путынин, прибавил себе пару лет возраста. Взяли. Попал в противотанковую артиллерию. Тяжелейшие бои под Брянском, - тяжелая контузия и орден Славы «рядовому Путынину», потом ему же столь ценимая фронтовиками медаль «За отвагу». В одном из боев ему удалось спасти раненного командира орудия, отбивая контратаку дивизии СС, их орудие было разбито, расчет погиб и был тяжело ранен командир. Немцы ворвались в деревню. Положив раненного командира в картофельную борозду и забросав его ботвой, Николай спрятался на чердаке ближайшего сарая… в который вскоре гурьбой ввалились эссесмены. Несколько часов ему пришлось наблюдать с чердака за немцами, сжимая в руке единственную гранату. Наконец наши вновь пошли в атаку, немцы бросились из деревни. Раненого командира доставили в медсанбат.

Освобождение Польши, там тяжелейшие бои на Сандомирском плацдарме на левом берегу Вислы. От рева «тигров» и «пантер» дрожала земля, от едкой гари искусственного бензина их двигателей было невозможно дышать. Из расчета 45-миллиметровой противотанковой пушки Погожев-Путынин остался один, тяжелораненый попал в плен. А мать героя получила ту злосчастную похоронку. Выжил в плену Николай и победной весной 1945 го был освобожден. Правда, из пересыльного лагеря его поначалу отправили в Донбасс, восстанавливать шахты.

Потом вернулся в родной Кронштадт, работал на Морском заводе, познакомился с Константином Сергеевичем Панкратовым и завязалась их многолетняя дружба. А в 80-е годы ветерану пришлось «восстанавливать» свои награды, в том числе – ордена Славы, что получал «боец Путынин», помогли работники военкомата. В это время Константин Сергеевич также служил в Кронштадте, начальником учебного кабинета «ядерной энергетической установки» в одном из учебных подразделений Кронштадта. До этого в конце 60-х служил на Северном флоте, в городе Полярном, на известной многим морякам Плавучей мастерской № 17. Работал по демонтажу оборудования энергетической установки первого советского ракетного атомохода К19. Той самой печально знаменитой «Хиросимы». Та самая АПЛ, всю службу которой на флоте омрачала череда аварий и катастроф, в том числе – ядерных. Сказать, что эта работа в реакторном отсеке той ПЛ была очень опасна – ничего не сказать.

После выполнения этого сложнейшего задания Константин Сергеевич вновь оказался в Кронштадте и еще 18 лет отслужил на флоте, уволившись в звании старшего мичмана. А в это время Николай Николаевич уже «морячил» на Балтике, обучая курсантов знаменитой «Макаровки».

Меняется голос Константина Сергеевича, когда он рассказывает о том времени, о своих дружеских семейных встречах. О совместных вечерах. Радости общения духовно близких людей. Да. Эти люди прожили суровую жизнь. То, что им выпало, вынесли бы немногие. Но он вынесли все, остались людьми. Память о товарище свята для К. С. Панкратова.

На снимке: Заместитель директора Музея истории Кронштадта Дмитрий Титов вручает памятный подарок Константину Сергеевичу Панкратову.

Н. Комаров

Самое читаемое