Равнодушие

23 марта 2006 г.

Не сосчитать, сколько раз на страницах нашей газеты, так или иначе звучала тема особой любви к своему родному городу и неиссякаемого интереса к его славной истории, которые отличают чуть ли не всех, без исключения, кронштадтцев.

Увы, 17 марта 2006 года это убеждение было основательно поколеблено. В зрительном зале «Бастиона», вмещающем около 500 человек, на акцию «Сроку давности не подлежит», посвященную 85-летней годовщине трагедии 1921 года в Кронштадте, не собралось и ста человек...

Так не миф ли это - особая любовь кронштадтцев к своему городу? 17 марта жители города продемонстрировали не любовь и трепетное отношение к истории, а... равнодушие.
Было стыдно и неловко за кронштадтцев перед молодыми артистами из Санкт-Петербургского театра-студии «Абажур», которые, несмотря на пустой зал, играли с полной отдачей. Было неловко перед теми, кто всё это придумал и организовал, кто вложил столько души и сердца в реализацию этого замечательного проекта. Было обидно за школьников и кадетов, которые непременно должны были это увидеть и услышать, и стыдно за учителей, которые и сами не пришли, и ребят не привели. Организаторы акции раздали 500 пригласительных билетов, а зал был пуст...

Я вспоминаю начало 90-х. Первые публикации о марте 21-го, окрашенные не в черные тона: «Огонек» Виталия Коротича, газета «Совершенно секретно». Первые обращения к архивным материалам о Кронштадте, замурованным под грифом «секретно» на целых 70 лет. Оказывается, самой «позорной» страницей своей истории (по трактовке советских историков) Кронштадт может гордиться, как одной из самых славных, самых гордых её страниц. Всё это тогда звучало как откровение.
Помню, с каким волнением читали мы в редакции «Рабочего Кронштадта» воспоминания, которые прислал нам из Нижнего Новгорода 92-летний участник мятежа, чудом оставшийся в живых узник Соловков, «один из пионеров ГУЛАГа» и «последний кронштадтец» (как он себя называл), Иван Алексеевич Ермолаев. «Очень рад, что о Кронштадте заговорили...», - писал он в своем письме в редакцию. В приложении к письму - три тетрадных листочка с неровными прыгающими строчками (возраст) стихов:
«.. .Хранятся в памяти отцов До пепла выжженные хаты, Расстрел мятежных моряков И кровь на улицах Кронштадта...».

Помню, как ожесточенно спорили на научно-практической конференции - «Кронштадтский мятеж. 1921 год» - в РК КПСС сторонники диаметрально противоположных точек зрения на мартовские события - журналист Марат Кузнецов (впоследствии автор книги «За что был расстрелян Кронштадт») и сотрудник Центрального военно-морского музея И.Я. Кравцов. И с каким воодушевлением работали журналисты «Рабочего Кронштадта» в общественном комитете «За правду о Кронштадте», созданном под эгидой газеты «Смена». Тогда равнодушных не было...

Да и как можно было оставаться равнодушными, если впервые публиковались архивные документы и публикации 70-летней давности, которые были в сотни раз ярче любых выступлений историков. Например:
« ...Гнуснее и преступнее все-го созданная коммунистами нрав-ственная кабала: они наложили руку и на внутренний мир трудящихся, принуждая их думать только по-своему, прикрепив ра-бочих к станкам, создав новое рабство. Сама жизнь под властью диктатуры коммунистов стала страшнее смерти. Здесь поднято знамя восстания для освобождения от трехлетнего насилия и гнета, владычества коммунистов, затмившего трехсотлетнее иго монархизма. Здесь, в Кронштадте, заложен первый камень третьей революции... Без единого выстрела, без капли крови совершен первый шаг».
(«Известия Временного Революционного Комитета Матросов, Красноармейцев и Рабочих г. Кронштадта», №6).

....Забвение как предательство. Об этом вопиет закладной камень памятника жертвам мартовских событий в Кронштадте. Памятника, который так и не был открыт...
О забвении кронштадтцев пишет и Виктор Константинович Деркаченко (читайте на стр. 5 «Трагический март Кронштадта»). Он имеет право на такие слова. Его дед, герой Цусимы Иван Осипович Деркаченко - начальник Машинной школы Балтийского флота и выборный председатель церковного совета Морского собора - Тройкой ВЧК был обвинен в том,что не принял мер к ликвидации наблюдательного пункта на куполе собора, установленного там штабом мятежников, и за это - приговорен к расстрелу. Впрочем, если бы и не было этого наблюдательного пункта, Деркаченко как офицер всё равно был обречен.
17 марта 2006 года Кронштадт вспоминал март 1921-го (куратор проекта - Полина Курилова, координатор - Римма Ремишевская). И если отвлечься от того печального факта, что народу на этом мероприятии было мало, то обо всем остальном говорить можно в восторженных тонах. Выставка исторических фотографий и документов о событиях кронштадтской весны 1921 года из фондов музеев и архивов России; театрализованная научная конференция «Сроку давности не подлежит» (сценарий - Татьяна Закипная); художественная акция «Кронштадтское время» (автор - Виктор Ремишевский, композитор - Андрей Макаров, фотограф - Егор Хмыз, программист - Константин Халипов) - всё было сделано очень достойно, профессионально, на высоком уровне, с ярко выраженным чувством сопричастности к истории Кронштадта, к его трагедии и славе.
Настоятель Владимирского и Морского соборов Кронштадта протоиерей Святослав Мельник служил панихиду по жертвам трагедии. Над Якорной площадью, которая помнит кровавый март 1921-го, звучали слова о вечной памяти всем погибшим. Восемьдесят пять лет назад их так и хоронили - в общей могиле, и тех, кто восстал, и тех, кто подавлял восстание, и правых, и виноватых, и побежденных, и победителей.
Хотя, в этой жестокой схватке - считают организаторы акции - не было ни правых, ни виноватых, ни побежденных, ни, тем более, победителей.

Анна МАКАРОВА

 

Самое читаемое