Несчастье в нашем городе

01 апреля 2006 г.

«9 февраля Владимира вынули из петли на учебном корабле «Смольный» в Кронштадте. Это не первая смерть на «Смольном» - 18 января здесь повесился еще один матрос…», - пишет газета «Алтайская правда» (№ 48 от 21 февраля 2006 года). Эта новость быстро облетела все информационные агентства Алтайского края и получила широкий общественный резонанс. Редактор отдела информации газеты «Алтайская правда» Сергей Тепляков специально подготовил статью для «Кронштадтского вестника», но редакция «КВ» решила сама встретиться с офицерами и матросами учебного корабля «Смольный». Такая встреча вскоре произошла. Участие в разговоре приняли: заместитель командира корабля по воспитательной работе капитан второго ранга Михаил Белоцерковец и друг погибшего матроса, его непосредственный начальник - командир отделения химиков Владимир Кучеров, а также - начальник гарнизона Кронштадта капитан первого ранга Игорь Агапов, заместитель командира базы по воспитательной работе капитан первого ранга Олег Стадник, заместитель командира 105-й бригады по воспитательной работе капитан первого ранга Алексей Халюков и начальник Матросского клуба Николай Котобан. Редакцию «Кронштадтского вестника» представляли: главный редактор Анна Макарова (далее - А.М.), ответственный секретарь Надежда Богомолова (Н.Б.) и внештатный корреспондент «КВ», депутат Муниципального совета и помощник настоятеля Владимирского Собора Александр Шеин (А.Ш.).

Изначально редакция ставила задачу дополнить статью Сергея Теплякова новыми фактами, провести свое журналистское расследование, но встреча с моряками открыла для нас новые нюансы событий, случившихся на «Смольном». Многие факты, изложенные Сергеем Тепляковым и моряками, противоречили друг другу. Но самое главное, мы находимся не в Алтайском крае, а в городе, где базируется учебный корабль «Смольный». Поэтому публикация коснется и нас - кронштадтцев, поскольку «Смольный» - это не инопланетный корабль, а неотъемлемая часть нашего города. Хотим мы или не хотим, несчастье, произошедшее на корабле, случилось в Кронштадте. Сергей Тепляков так и спросил: «Часто у вас в Кронштадте такое случается?». Не правда ли, хочется ответить, что это вовсе не у нас, а у военных, а мы люди - сугубо гражданские и за них не отвечаем. Но так ли это? Вопросов возникло много, поэтому пришлось подготовить собственную публикацию. В последующем изложении произошедшего я буду опираться на материалы Сергея Теплякова и на сведения, полученные в результате беседы с моряками.

Владимир Именинник - житель Славгорода, небольшого городка Алтайского края со столетней историей. По численности населения он сравним с Кронштадтом - 35 тысяч человек. Отец Владимира - известный в городе предприниматель, мать - домохозяйка. Семья благополучная, хорошо обеспеченная: отдельный дом с хорошей обстановкой, три машины, дача. Владимир окончил Статистический техникум в своем городе и стал студентом-экономистом в Славгородском филиале АГУ. На втором курсе деньги, выданные отцом на оплату учебы, Владимир потратил на любимую девушку. Тогда отец Владимира - Геннадий Именинник, поговорив по-мужски с сыном, отправил его служить. «Я сказал ему: если сам принимаешь решения, то давай определимся... Хочешь быть самостоятельным - сначала иди и отслужи. Никто плохого не хотел. Я считал, что, отслужив, сын будет более сильным человеком. А получилось вот так».

Вот так в 21 год, в результате конфликта с отцом, Владимир Именинник попал на флот. Наверное, психологически ему было не просто, но он не жаловался и писал домой хорошие письма. По словам командира отделения старшины Владимира Кучерова, ему здесь нравилось. Вот фрагмент нашего разговора:

В. Кучеров:
- Он сам говорил, что понравилась ему эта махина - корабль - да и дома будет, что рассказать после службы.
А.М.:
- У него дома были машины, деньги, девочки... Может быть, он очень страдал от потери всего этого, от разницы между комфортной домашней и суровой армейской обстановкой? Наверное, это была большая психологическая травма? Тут все-таки очень сурово…
В. Кучеров:
- При чем тут всё это? Володька - нормальный твердый мужик. Ему здесь нравилось.
А.М.:
- Может быть, его кто-то обижал? Мичманы-сверхсрочники, например?
В. Кучеров:
- Нет. У нас экипаж дружный.
А.М.:
- А дедовщина?
В. Кучеров:
- Я бы не сказал. Этого у нас нет. Совершенно. Дружный экипаж, я со всеми ребятами разговариваю. У нас ведь служба какая? Противогазы выдаем всему экипажу. Всех знаем, со всеми общаемся...
Обидеть Владимира Именинника действительно было трудно. Обладая ростом в 185 см, он занимался гиревым спортом, постоянно ходил в спортзал. Да и экипаж корабля «Смольный», действительно, всегда был одним из лучших в ЛенВМБ. Однако трагедия случилась.

Восемнадцатого января на «Смольном» повесился матрос Шадрин, оставив предсмертную записку с объяснениями и извинениями перед командирами корабля. Причина этого самоубийства - личные и семейные проблемы.
Девятого февраля на корабле произошло новое несчастье. После вечернего чая на построении не оказалось Владимира Именинника, моряки побежали искать, и сразу нашли его на боевом посту, висящим на трубе. Он был еще жив. Ребята вынули его из петли, начали делать искусственное дыхание…

«Я прилетел в Ленинград 10 февраля, - рассказывает Геннадий Именинник. - В госпитале мне разрешили сидеть возле него. С пяти вечера и до половины двенадцатого я был возле Владимира. Он был в коме, в себя не приходил, дышал с помощью аппарата искусственной вентиляции легких. А потом я отошел поспать - двое суток не спал. После полуночи меня будят - умер. Я пришел - а аппараты искусственной вентиляции уже сняты».

Отец Владимира еще неделю жил на корабле, говорил с матросами и офицерами, но установить причины и обстоятельства смерти так и не смог. Сейчас этим делом занимается военная прокуратура, работают следователи, возможно, они смогут что-нибудь выяснить. Шестнадцатого февраля гроб с телом моряка прибыл в сопровождении членов экипажа корабля «Смольный» в Славгород, а на следующий день состоялись похороны, ставшие потрясением для маленького городка.
Что же случилось с матросом Именинником? Версий в настоящее время три: убийство, самоубийство и неудачная демонстративно шантажная попытка инсценирования самоубийства с целью досрочной демобилизации. Ни одна из них не имеет под собой настолько твердой основы, чтобы быть безоговорочно преобладающей на этапе следствия. Убийство маловероятно, считают офицеры, поскольку не видят мотивов для него. К тому же, Владимир обладал большой физической силой, и справиться с ним было бы очень сложно. Да и боевой пост, в котором случилось несчастье, находится в таком месте, что шум борьбы сразу бы услышали. В самоубийство не верят его друзья, сослуживцы и родители. Глубоко верующая мать не может допустить и мысли, что её сын мог совершить такой тяжкий смертный грех. Хотя, как выяснилось, самоубийцами были родной дядя и лучший друг Владимира. Значит, могла быть внутренняя предрасположенность к самоубийству. А добровольный уход из жизни матроса Шадрина мог спровоцировать на реализацию этой предрасположенности и подстегнуть тайные намерения. Неудачная инсценировка самоубийства - дело очень опасное, да и демобилизоваться с диагнозом психического заболевания - значит испортить свою будущую жизнь. Но именно эту версию считают наиболее вероятной наши собеседники - офицеры И.В. Агапов, О.А. Стадник и А.В. Халюков.

А.М.:
- Недавно «Комсомольская правда» опубликовала серию материалов о сексуальном насилии в армии. Журналисты «Комсомолки» утверждают, что именно в этом причина большинства самоубийств, совершенных военнослужащими срочной службы.
И. Агапов:
- У нас маленький городок и небольшой гарнизон. Всё всегда обо всех становится известно сразу. Ни разу не было зафиксировано в гарнизоне случаев проявления гомосексуализма, тем более, приведших к каким-то трагическим последствиям. В Кронштадте этого нет. Абсолютно! И никогда не было!..
В любом случае, до окончания следствия и решения суда, никто не вправе настаивать ни на одной из этих версий. Никто не вправе обвинять ни самого Владимира, ни членов экипажа корабля Смольный. Но выводы для себя мы сделать обязаны.
Выводы же сами напрашиваются из нашего разговора с моряками. Привожу еще один фрагмент из беседы со старшиной Владимиром Кучеровым.
Н.Б.:
- Как вы отдыхаете?
В. Кучеров:
- Большая приборка в субботу, вечером - помывка, потом - увольнение. Нам DVD недавно подарили, можно теперь свободно фильм посмотреть.
Н.Б.:
- Увольнение у вас раз в неделю?
В. Кучеров:
Не всегда, чаще через раз.
Н.Б.:
- Где вы в Кронштадте отдыхаете?
В. Кучеров:
- Да нигде. Фотоаппарат берем и ходим по городу.
Н.Б.:
- А на танцы ходите?
В. Кучеров:
- Куда? В городе нет ни одной дискотеки.
Н. Котобан:
- Мы закрыли дискотеку в Матросском клубе из-за наркотиков. Любая дискотека моментально превращается в место распространения зелья... Да и моряки к нам уже и не приходили. Сейчас мы вместе с фондом «Развитие исторического наследия «Кронштадт» возродили кинолекторий. Каждое воскресенье, в 19 часов.
Н.Б.:
- А хотелось бы на дискотеку сходить?
В. Кучеров:
- Дома - да. А здесь никого не знаешь. И денег на это не хватает...

Двадцать лет назад такое и представить было невозможно. Чтобы морякам в Кронштадте некуда было сходить?!! Кронштадт с гордостью носил звание морского города, жил и работал для Военно-морского флота. Моряки у нас никогда не были чужими, полноправно участвовали в культурной и спортивной жизни города. Никто не задумывался над тем, кому принадлежит Летний сад, спортивный клуб и плавательный бассейн. Все это было просто наше. Но настали трудные времена, и Кронштадт незаметно из военного города превратился в гражданский. Исчезли с улиц моряки, закрылись воинские части, меньше стало кораблей в гаванях. Теперь, за редким исключением, каждый выживает в одиночку: военные сами по себе, а гражданские сами по себе. Уже идут многолетние тяжбы между горожанами, которые недавно сами были военными, и моряками за пустующие здания, за Летний сад, за решетку Обводного канала. Поэтому неудивительно, что теперь моряку-срочнику некуда в Кронштадте сходить в увольнение. Городу уже не до него. А жаль.

Продолжаем наш разговор с офицерами.
А.Ш.:
- В стране произошли большие перемены, изменился менталитет многих людей, как вам теперь работается: проще или сложнее, чем 20 лет назад?
О. Стадник:
- Сложнее.
И. Агапов:
- Когда на корабль приходили молодые матросы, первое, чему мы их учили, - это, как пользоваться унитазом и туалетной бумагой. Многие впервые в жизни узнавали, что для первого нужны глубокие тарелки, а для второго - мелкие; что есть вилка и нож. Большинство впервые получали питание четыре раза в день. В этом мало что изменилось. Может быть, сегодня увеличился процент тех, кто впервые видит сливочное масло за столом. Таких раньше было всё-таки поменьше. С образованием - настоящая катастрофа. Два на восемь сегодня умножать уже не могут. Обычно спрашиваю, какую последнюю перед армией книжку читал. Так, в лучшем случае, это какая-нибудь фантастика, классика - никогда. Ни тогда, 20 лет назад, ни сейчас, тем более.

Вы говорите, страна изменилась. Правовой беспредел, насилие, захлестнувшие наше телевидение, - это всё тогда уже начиналось. В кино драка 15 минут, после драки все встали и разбежались. А в жизни оказывается: один удар, одна челюсть - и восемь лет тюрьмы. Они не понимают, что в фильмах драки - это трюки, а в жизни - трагедии и сломанные судьбы. Меньше тогда приходило беспризорников, тех, у кого были уже приводы в милицию, кто имел дело с наркотиками. В основном, курили, употребляли спиртные напитки. А сейчас приходят те, кто давно уже познакомился и с милицией, и с наркотиками. Поэтому за полгода, год вбить такому в голову Конституцию, законы России, научить правовым нормам, правилам общежития - тяжело, фактически невозможно.

Двадцать лет назад к нам приходило много студентов, тогда призывали из вузов. Было гораздо легче, они, в большинстве своем, через год становились командирами отделений, и общаться с ними было намного проще. В мою бытность командиром корабля у меня два командира отделений имели за плечами по два курса университета.

Я считаю, что учит семья, учит школа, учит общество, в 18 лет к нам, в армию и флот, приходит уже сложившийся человек. У него есть свой взгляд на мир, свои принципы в жизни. Наша задача - не ломать его, а развить лучшее, смягчить худшее.
Что на флоте хорошо? Мы не в казарме сидим, а в море ходим, даже в другие страны. Можем ребятам мир показать. Встречаемся с экипажами других кораблей, а это красивые торжественные ритуалы встреч, которые тоже воспитывают. Когда получаешь по радио сообщение, что английский эсминец благодарит МПК такой-то за высокую культуру, и ты говоришь об этом матросам, они испытывают радость за свой экипаж…
Я согласен с министром обороны Ивановым: всё наше общество ответственно за то, что происходит в армии.

Н.Б.:
- Но в 18 лет человек и сам себя уже может воспитывать…
И. Агапов:
- Есть теория, а есть практика. Они приходят сформировавшимися, у некоторых уже дети есть.
О. Стадник:
- Они приходит сложившимся, а наша задача - держать их в рамках.
И. Агапов:
- Рамки - это ограничения, которые накладывает служба. За два года перевоспитать человека невозможно. По большому счету весь негатив, который есть в человеке, мы стараемся сдерживать. Сдерживать, гасить и смягчать. Невероятными усилиями офицеров и мичманов. Чтобы через два года вернуть его маме живым и невредимым. Отправили домой, вздохнули…и приняли новую смену, чтобы всё начинать заново - точно так же воспитывать, сдерживать, смягчать, гасить…
А.Ш.:
- Хорошо. Человек приходит в армию и спрашивает, а зачем ему все это нужно? И вам как-то приходится на этот вопрос отвечать. Двадцать лет назад вам было проще отвечать на этот вопрос?
И. Агапов:
- Ну конечно, проще. Есть Конституция. Почетную воинскую обязанность - служить, Родину защищать - никто не отменял. Сейчас то же самое говорим. Но воспринимается уже иначе.
О. Стадник:
- И, тем не менее, они уходят домой с чувством выполненного долга, возмужавшими и красивыми, и впереди у них еще вся жизнь. У них будут дети, которые спросят: «Папа, а ты служил в армии?». Мы стараемся, чтобы они этим гордились…
Видите, в какой прочный клубок мы все завязаны. В армии не упраздняются те проблемы, которые возникают в обществе, часто они там только обостряются. Отсюда и наша мера ответственности за происходящее в вооруженных силах.
Согласитесь, что армия из бойцов, которые выполняют свой священный долг, и армия из людей, которые не смогли «отмазаться», различаются очень сильно. Спросите себя, какая из армий нас лучше защитит, первая или вторая? А нынешняя армия, какая она, по преимуществу вторая или первая?

Конечно, мы в Кронштадте не решим даже малую часть проблем, возникающих в вооруженных силах при взаимодействии с обществом, но показать добрый пример, наверное, смогли бы. Надо вспомнить тот богатый опыт, который накоплен в Кронштадте, и включать моряков в культурную, спортивную жизнь города, привлекать их к военно-патриотическому воспитанию молодежи. Все необходимое для этого у нас есть, нужна только инициатива.
Наш город не одинок в своих проблемах, в России много военных городков, переживающих сейчас трудные времена. Как там проводят моряки время увольнений? Можно не только обменяться опытом, но и организовать содружество малых военных городов, чтобы проводить совместные фестивали, спортивные соревнования, интересные встречи, выездные концерты. Как вы думаете, нужно это нам? А нашим детям?

Александр ШЕИН

Основные причины самоубийств: личные проблемы, одиночество, несостоявшиеся мечты, эмоциональная и психологическая незрелость молодежи.

К группам повышенного суицидального риска относятся военнослужащие срочной службы (до 70 % всех самоубийств в армии приходятся на первый год службы), заключенные (60 % всех самоубийств в течение первых трех месяцев и в последние месяцы перед освобождением), офицеры в отставке и лица, вышедшие на пенсию.

После октябрьской революции и гражданской войны кривая самоубийств резко пошла вверх. К 1926 году в Москве и Ленинграде уровень самоубийств поднялся до немыслимой величины: 41,8 - среди мужчин, 19,5 - среди женщин. Далее, были два скачка - в 1937-м и в 1947-м. Затем - некоторый спад во время хрущевской «оттепели», и резкий рост вплоть до 1984 года (38,7 человека на 100 тысяч). Во время перестройки уровень самоубийств резко упал (до 23,1 человек), но, начиная с 1988 года, вновь начинает расти, и в 1994-м возрастает чуть ли не вдвое. 2,7 процента всех умерших в стране - самоубийцы. Аналогичный показатель для 50-х годов ХIХ века - 0,06 - 0,09 процента.

 

Самое читаемое