Кавказские перекладины русского креста

13 октября 2009 г.

9 мая 2002 года в дагестанском Каспийске боевики взорвали праздничную демонстрацию. Эта трагедия в тот же день отозвалась эмоциональным обсуждением будущего Кавказа в штабе федеральных сил в Ханкале. Сторонникам опоры на местные кадры противостояли приверженцы чрезвычайного наместничества на Кавказе по образцу эпохи генерала Ермолова. Тогда я считал, что федерал-кавказец скорее наведет порядок в своем доме. Спорное по форме, но эффективное по ряду результатов управление Чечней Рамзаном Кадыровым, казалось, подтверждало мой тогдашний вывод. Но события последнего полугодия заставили еще раз обратиться к логике «ермоловцев».

Терроризм есть концентрированное выражение экономики
Дело, впрочем, не в методах ермоловского «замирения Кавказа». Скорее в полномочиях и ресурсах государева наместника. Притом что ни Чечня и Ингушетия, ни Дагестан и Карачаево-Черкесия, а весь регион требует цельного политико-экономического подхода. Его суть состоит не в поочередном латании дыр в виде, скажем, поощрения спонсорства Кадырову со стороны диаспор или замене генерала ФСБ на полковника спецназа, а в централизации управления всем Северным Кавказом. Прежде всего, за счет реализации чрезвычайной программы создания рабочих мест.

Что толку бороться с криминалом и экстремизмом, если и то, и другое ежедневно воспроизводится безработицей, из года в год измеряемой 60-70 процентами трудоспособного населения? По официальной статистике, 5 из 7 наименее благополучных регионов России относятся к Южному федеральному округу (ЮФО): Чечня, Дагестан, Ингушетия, Краснодарский край, Ростовская область. И так - на протяжении по существу всего постсоветского времени - безотносительно обеих чеченских кампаний и нынешнего глобального кризиса. Напоминания об этом в каждом материале - от ханкалинских докладов до питерских публикаций сродни самоплагиату. Но официальные - в промежутках между терактами - реляции пестрят ссылками на отдельные «обнадеживающие тенденции» - часто за счет еще более нищающих соседей.

Исторический анамнез ситуации во многом состоит в том, что в советское время региону отводилась во многом вспомогательная хозяйственная роль. Через него пролегали главные магистрали с нефтеприисков Каспия. Работа находилась и переработчикам, и транспортникам, и многочисленным «смежникам», часто снабженцам, контролерам, охранникам. Кавказцы всегда стремились в эти сферы. На умельцев налаживать связи и обращаться с оружием спрос не снизился и теперь. Только изменилось главное.

Сегодня, кроме мифологической уверенности в собственном энергобогатстве (на самом деле около 1 процента общероссийских нефтезапасов), северокавказцы могут рассчитывать, в основном, на свой демографический потенциал. Притом что из года в год возрастает половая диспропорция: 56 проц. женщин против 44 - мужчин. И без того традиционных для региона иждивенцев становится больше. Поставьте себя на место отца семейства. Даже если он законопослушен по остаточной советской закалке. У молодежи ее нет. Парадокс в том, что «обнадеживающий» рост занятости в Чечне связан с восстановительными работами. Что делать тем, кого, «к несчастью», миновали бомбежки?

Аллах вместо хлеба
Не обойтись без взгляда изнутри. Ответьте, что подтвердит по-кавказски главенствующую роль мужчины-добытчика? Если он не «достал», чем он возместит материальную пищу? - Естественно, духовной. Новым гарантом «светлого будущего» стал Аллах. Поэтому многих увлекло исламское подвижничество, даже если его не называют джихадом. Другим оно освятило борьбу не с греховными соблазнами, а с теми, кто препятствует торжеству духа над презренной «материей». Тем более что доступ к ней сильно разводит благочестивого мусульманина и безбожного дельца - кому-то довелось породниться и с самой Аллой Борисовной. А другой - теряет за братом сына, но все равно прозябает. Власть же, «забронировавшись» офисами и лимузинами, этого не видит.

Транскавказская суть проблемы заключается в том, что волею Аллаха (и Москвы) по нефедеральную сторону оказались и террорист с исламистским самооправданием, и уголовник, воспитанный на романтике абречества, и федеральный мздоимец, радующийся своей предпочтительной безопасности. Тем временем глубинные традиции куначества связывают всех трех, да еще и семейство «правильного мента». А если пролилась кровь, то за нее мстят по законам предков и гор. Тот факт, что названия родственных кланов-тейпов происходит от окрестных гор, подтверждает незыблемость устоев.

А тут еще народная интерпретация «большой политики». Известны, например, два ингуша по фамилии Евлоев. Первый, ныне убитый - правозащитник и критик федералов. Другой - главный вайнахский боевик-сепаратист после чеченца Умарова. Отсюда уличный вывод о предопределенности народного заступничества - один дополняет другого. Когда же в «российских» газетах пишут, что «беда исходит от откатов ненасытной Москве» и что «от Кавказа лучше отгородиться», множатся желающие так и сделать. Чтобы избежать «оскорбляющих Веру» откатов. Тогда по «аналогии с Кувейтом» из водопроводных кранов потечёт враждебный шариату, но ароматный коньяк… Не за это ли здесь воюют «братья» из далеких стран «победившего Аллаха»?

Подорвали не президента, а прежнюю систему
Полковник спецназа Евкуров пытался примирить родные тейпы-вирты, сосредоточившись на закоренелых боевиках. Вероятно, в этом он преуспел, ибо на Кавказе уважают воина больше, чем правоохранителя. Некоторым из «непримиримых» он предлагал без последствий покинуть Ингушетию. Но как бы сказал популярный кинознаток Востока, «это вряд ли». Зато Евкуров точно определил корень зла - чрезмерную дотационность республики. «Пришлые» деньги, тем более вливающиеся через множество «воронок», «запутать» легче, чем наполняющие бюджет за счет местных налогов. Только как президент мог этого добиться?

«Десантировавшись» в незнакомую по прежнему опыту вязкую кланово-куначескую, читай «финансово-вороночную», среду, он, скорее всего, разворошил улей, кого-то сильно напугав. Но шансов отделить «фининспектора» моджахедов от «безыдейного» взяточника или просто чиновника со связями у Евкурова было немного. Организация на него покушения позволяет предположить, что заказчики - из «сложно пересеченной» среды. Но при этом не забудем, что покушением отмечена 5 годовщина атаки боевиков на Назрань.

Так или иначе, операционной площадкой Евкурова стала отдельная Ингушетия. Эта республика и без того изолирована от соседей. Изолирована непростым прошлым с осетинами и репутацией отстойника для боевиков, изгнанных Кадыровым с «малой родины». Чеченские боевики всегда находили кров у ингушских «братьев». Но на нынешние «братские» отношения накладывается подспудное стремление Грозного вновь объединиться с младшими братьями, тем более, «федерально-проблемными». Понятно под чьим началом. И с предсказуемой реакцией большинства ингушей. В этом смысле искоренение местного повстанчества становилось для Евкурова еще и формой подтверждения независимости своих земляков. Хорошо ли плохо это для федерального центра? - вопрос сложный. Для нас важнее другое: нынешняя система посубъектной ответственности за свой «надел» заставила спецназовца действовать во многом «в отрыве от главных сил». Вне формальной связи с Дагестаном, где недавно убит министр МВД, и Карачаево-Черкесией, где укореняются «джамааты».

«Главкавказ»?
Многие годы казалось, что федерализм на Кавказе спасет федеральный орган комплексной реанимации Чечни - условно «Главчечня». В сегодняшней повестке - уже «Главкавказ». Во главе него должен стать «государев наместник» - более чрезвычайный и полномочный, чем сменяемый через 3-4 года номенклатурный полпред в ЮФО. И уж точно более осознанно подобранный, чем наш будущий посол на Украине. Но главное в том, чтобы его обеспечили ресурсом. Достаточным для массированного поСМЕРШевски контролируемого, «одновороночного» инвестирования в сферы, обещающие создание максимального числа рабочих мест. В качестве подрядчика этим может быть мотивирован предприниматель-кавказец с политическими амбициями. Сфера инвестирования - перенесение на его малую родину системообразующих отраслей экономики, скорее всего, связанных со строительством. Сочи, чай, близко. Даже если привлечение туда иностранных гастарбайтеров обойдется дешевле. Это - во-первых.

Во-вторых, решительный подъем системы образования и профподготовки. В том числе, через расширенное квотирование для тамошней молодежи мест в столичных вузах - с их обусловленным возвращением на региональные «стройки века». В местные школы, возможно, придется длинным рублем завлекать московских-питерских педагогов. Например, в качестве условия вожделенного ими командирования в школы при посольствах.

В-третьих, возвращение ужесточенно-советской системы шефства по принципу: любой успешный хозяйственный, в том числе коммерческий, субъект в России отвечает за счет налоговых льгот за многообразную реабилитацию подшефного района, аула, элеватора, бензоколонки.
В-четвертых, целенаправленная работа с Турцией. Ее заинтересованность в международном отпоре курдскому сепаратизму может и должна быть увязана с усилением контроля над своей территорией. Тем более что большинство моджахедов - кавказцев и наемников - так или иначе, рассчитывает на помощь соотечественников или единомышленников в Турции.

*          *          *
«Ермолов» по Задаче и Статусу, кризис-менеджер по опыту и - лучше - кавказец по истокам подскажет что-то еще. Россия обеднела, но не поглупела - в этом главная надежда. Есть ли ей альтернатива? Если не считать появление на русско-кавказском кресте новых перекладин с перечнем мест и дат трагедий.

Борис Подопригора, бывший замкомандующего
 федеральными силами на Северном Кавказе.
 

Газета Котлин №09 2009г

Самое читаемое