Россия-Япония: «островной» спор с историческим послесловием

27 ноября 2010 г.

В конце сентября в ходе президентского турне по российскому Дальнему Востоку Япония попросила не включать в программу посещений, так называемые «спорные территории». На что получила отклик нашего МИДа: «Президент России самостоятельно определяет маршруты поездок по территории своей страны».

К этому формально добавить нечего. Мы считаем, что четыре острова южнокурильской гряды законно принадлежат России. Японцы с этим не согласны и называют эти острова, как минимум, спорными. Одновременно прочно включили в свой политический и публичный обиход понятие северных или утраченных территорий. Мы заинтересованы в мирном договоре с Токио. Полагаем, что он позволит структурировать и активизировать двустороннее и региональное экономическое сотрудничество. Японцы, как будто, не против сотрудничества, но ставят подписание договора в зависимость от разрешения «островной» проблемы. Впрочем, территориальный спор, как и отсутствие мирного договора между Японией и Китаем не мешают им иметь товарооборот, в 20 раз превышающий тот, что между Москвой и Токио. Но Китай - неоднократная жертва японской агрессии, в отличие от тайваньцев, тоже не имеет мирного договора с Токио. А степень взаимной неприязни - особенно со стороны китайцев - измеряется ежегодными кострами из «непонравившихся» учебников истории.

Вопрос - в другом: на какой ответ рассчитывали японцы, «вежливо» предложив российскому президенту явочно отречься от 5 тыс. кв.км российской территории (Петербург с Маркизовой лужей до Зеленогорска)? Легче всего сослаться на заинтересованность нового японского премьера - малоизвестного Наото Кана - в поводе проявить патриотизм. Кстати, не российский лидер, а японский министр по делам Окинавы и спорных территорий Сумио Мабути все же совершил облёт островов, не нарушая границы. Это ещё более подтверждает ритуальный смысл японской просьбы.

Суть дела видится в другом. Именно в сентябре существенно обострился спор между Японией и Китаем о принадлежности островов Сенкаку - Дяоюйдао. Они расположены в тысяче километров от главных японских островов и в 170 км северо-восточней Тайваня. Возле них 7 сентября японцы задержали китайский траулер. После чего 17 суток удерживали его капитана, требуя извинений, а также оплаты штрафа за незаконный промысел. Япония утверждает, что занимает острова с 1895 года. В Пекине напоминают, что на японских картах 1783 и 1785 годов они обозначены как китайская территория. После второй мировой войны острова находились под контролем США и были переданы Японии лишь в 1972 году. Но и в этом случае России трудно оставаться безучастной, ибо территориальный вопрос может быть либо глобально закрыт, либо вызвать такие же потрясения. Потому что даже частная территориальная уступка чревата эффектом домино. Особенно когда чьи-то владения так и хочется назвать колониальными.

Что касается Японии, то пока она делает ставку на «удвоение» территориальной проблемы, представлении её как фактора, по меньшей мере, региональной дестабилизации. В этом случае возникает вопрос не только о безопасности мореплавания вокруг тех и других островов (следовательно, усиления американского присутствия), но и о пересмотре послевоенных итогов пограничного размежевания. А поскольку международные «присяжные» склонны к «соломоновым решениям», японцам, скорее всего, посоветуют умерить антикитайский пыл - с Пекином ссориться никому не выгодно. Взамен «мировое сообщество» выразит озабоченность нашим неисправимо «имперским» упрямством - не могут же соседи России быть кругом не правы.

В этом уверены, прежде всего, претенденты на Арктику, не говоря о прибалтах и Тбилиси. Да и персонифицированный спор Москвы с Минском - по существу нашим единственным сколько-нибудь союзником - вряд ли подтвердит нашу объективность. Так или иначе, 4 октября премьер Наото Кан впервые вынес территориальную проблему на брюссельский саммит форума «Европа-Азия». Пока в ознакомительно-зондирующем плане. Этот сигнал, возможно, до конца не осмыслен. Кстати, в отечественное медийное поле тоже «вползает» тема территориального спора. А в спорах принято уступать.

Хотя о чём собственно спорить с японцами? О том, что тема «северных территорий» - продукт сталинской экспансии, а до этого всё было «справедливо»? Например, в 1904 году, когда Япония, а не Россия развязала войну, в том числе, за территориальные владения. Современное международно-правовое крючкотворство и без исторических доводов выведет на заранее предопределеннее решение. Нам же придётся вспоминать, возможно, поспешную передачу китайцам островов на Амуре. Проблема - не в конкретных островах и даже не в аргументах сторон. Зреет глобальная необходимость юридически и политически упредить территориальный реваншизм. Имея в виду, что это долгий процесс и простых решений здесь нет. Но ещё хуже, если отсутствие международно-правовой внятности перетечёт во взаимные препирательства. А потом… Более 70 проц. пока не заглушённых международных конфликтов (из ориентировочных 430) имеют так или иначе территориальную первопричину.

* * *

Вернёмся, всё таки, к российско-японскому спору - в кавычках или без. Речь идет о трех Южно-Курильских островах: Шикотан, Кунашир, Итуруп, а также необитаемом архипелаге (группы мелких островов) Хабомаи, условно называемом также островом. Японцы, как мы знаем, считают, что «тема северных территорий» - продукт сталинской экспансии. Отказ от ее результатов, по мнению Токио и его союзников, естественно разрешит проблему. Последние предложения Токио состоят в том, чтобы «новая Россия» признала незаконность этих послевоенных приобретений. В этом случае Япония готова подписать мирный договор и согласиться на присутствие на островах российской администрации - до согласованных сроков их фактической передачи. Претензии препровождаются историко-правовыми доводами.

Довод первый: 151-летней давности Симодский (1855г.) и особенно Петербургский (1875 г.) договоры, определившие территориальные контуры двусторонних отношений, признают историческую принадлежность Курильских островов Японии, что в немалой степени подтверждает их заведомо «нерасейская» топонимика. Довод второй: ялтинские (1945 г.) соглашения, по которым эти острова переданы СССР, для Японии не имеют юридической силы, ибо заключались без ее участия. К тому же Каирская (1943г.) декларация запрещала союзным державам аннексию чужих территорий. Довод третий: «северные территории» не являются частью Курил, от которых Япония отказалась по Сан-Францисскому (1951 г.) мирному договору. Москва в нем официально не участвовала (нет итоговой подписи), поэтому не может претендовать на что-либо вытекающее даже из неоспариваемой Токио части договора, тем более настаивать на своей интерпретации сугубо географического вопроса. Довод четвертый: СССР в 1956 году обещал передать Японии Шикотан и архипелаг Хабомаи. Этого не произошло из-за подписания в 1960 году ныне действующего американо-японского Договора о безопасности. Поскольку он не касается отношений Токио и Москвы, российские ссылки на него юридически безосновательны.

А вот аргументы России. Во-первых, Курильские острова открыты и осваивались русскими еще в XVII веке, то есть безотносительно спорадических отношений Петербурга с дипломатией микадо. Коренные островитяне - народность айну - «благовольно» приняли подданство русского царя. По причине жесткой изоляционистской политики тогдашней Японии посланцы микадо высадились на Южные Курилы лишь в 1875 году. Возможно, после подписания «основополагающего» Петербургского договора. Из известных хроник не вполне понятно, куда именно ступила их нога - возможно, на остров Шикотан, где их «в изрядном числе встретили русские приказчики, угостившие нечастых гостей пельменями». Так что формально-исторический подтекст проблемы мы трактуем иначе, чем японцы. Во-вторых, юридически неоспоримым нападением на Россию в 1904 году Япония разрушила правовую базу договоров 1855 и 1875 годов, отдельно и едва ли не впервые в мировой практике (эпоха светлейшего и мудрейшего князя Горчакова!) оговаривавших добрососедство в качестве «непременной основы» двусторонних отношений. В-третьих, Портсмутский (1905г.) договор, закрепивший Курилы за японцами, был навязан России как побежденной стороне, но в современном понимании не был ею ратифицирован, хотя и выполнялся. Япония этого не заметила. Сегодня же, когда нам указывают на каждую запятую, это существенно. Как бы там ни было, этот договор перечеркивается Ялтинским и Потсдамским (1945г.) соглашениями держав-победительниц во второй мировой войне. Никто из союзников тогда особо не вникал, где проходит граница южнокурильской гряды, но дееспособность самих соглашений до сих пор подтверждается всеми подписантами. Приглашение же Японии, как и Германии, к обсуждению их послекапитуляционного будущего абсурдно. В-четвертых, заключением в 1951 году Сан-Францисского мирного договора Токио признал послевоенные территориальные реалии, юридически не оговорив свои претензии на «северные территории» - да и кто бы их тогда слушал?! Отсутствие в этом договоре подписи представителя СССР - из-за участия в нем чанкайшистов, а не коммунистического Китая - по мнению Москвы, существа дела не меняет. Наконец, в-пятых: названные острова мы считаем частью Курил не по «сталинскому произволу». На картах, изданных, в том числе в Японии, до 1945 года, по меньшей мере, два из них - Кунашир и Итуруп - значились как входящие в Курильскую гряду.

Понятен геополитический замысел Москвы, в 1956 году заявившей о «возможности передачи» Хабомаи и Шикотана Японии «с учетом вывода с ее территории иностранных войск и заключения мирного договора». Нас беспокоила близость к дальневосточным рубежам полумиллионной американской группировки. Но эту возможность упустили сами японцы, волей-неволей включившись в «холодную войну». Для Москвы уступка островов - это отказ от прочих прав, предусмотренных соглашениями 1945 года. В юридической проекции, отказ, в том числе, и от Калининграда. По тем же причинам, на что мы уже делали акцент, нас не поймут многие из наших тихоокеанских партнеров - от двух Корей до Вьетнама, но главное - в Китае.

В военно-политическом плане наш уход с островов означал бы потерю незамерзающих выходов в Тихий океан и разрыв единой противовоздушной обороны страны. По оценке же экономистов, общая стоимость природных ресурсов только Южных Курил с их морскими окрестностями - более 2.5 триллиона долларов. Ежегодно здесь можно зарабатывать более 4 миллиардов долларов за счет добычи 320-460 тысяч тонн морепродуктов, давно и по существу безальтернативно поставляемых на японский стол.

***

На северной оконечности японского острова Хоккайдо для ностальгического созерцания «утраченных территорий» сооружена смотровая площадка. Говорят, чаще всего с неё сквозь туман ничего не видно.

Борис Подопригора

Газета Котлин №23 2010г

Самое читаемое