Грядет кризис 17-го года

28 апреля 2012 г.

Минэкономразвития (МЭР) предлагает России на выбор две экономические перспективы на период до 2030 года. Первая – болезненная, но обещающая вывести страну на уровень европейских соседей. Вторая проще в реализации, но ничего хорошего не обещающая – разве что затухание экономической активности.

Итак, перед Россией два пути. Первый – создание диверсифицированной инновационной экономики. Для этого надо нарастить инвестиции – и государственные, и частные – в транспортную инфраструктуру и в человеческий капитал. Расходы государства и бизнеса на здравоохранение должны вырасти с 4,6% ВВП в 2010 году до 7,1% ВВП в 2030 году, на образование – с 5,2% ВВП в 2010 году до 7% ВВП, на науку – с 1,2% ВВП в 2010 году до 3% ВВП. Это сопоставимо с параметрами развитых стран.

Сырьевые отрасли при таком сценарии перестанут доминировать, утратят свою важность для российского бюджета. Эффективность экономики повысится. В МЭРе приводят пример: энергоемкость ВВП к 2030 году снизится на 46% по сравнению с 2010 годом, а производительность труда за тот же период вырастет в 2,5 раза. Экономический рост будет обеспечиваться за счет развития несырьевых отраслей, наращивания ненефтегазового экспорта и чистого притока капитала. Среднегодовые темпы роста ВВП, если не случится глобальных форс-мажоров, составят 4,4% вплоть до 2030 года. Форс-мажоры же, судя по прогнозам МЭРа, вовсе не исключены. Андрей Клепач выступил с сенсационным заявлением: МЭР ожидает два новых кризиса в мировой экономике – в 2017–2019 годах и в 2025–2026 годах.

Доля российской экономики в структуре мирового ВВП повысится к 2030 году до 37% с 3% в 2010-м. Позитивные изменения тут же коснутся населения страны. Уровень доходов в ВВП на душу населения к 2030 году возрастет с текущих 48% от уровня еврозоны до 90–95%. Однако инновационная жизнь дорого обойдется бюджету. России придется смириться с тем, что в течение всего периода до 2030 года бюджетный дефицит будет колебаться на уровне 1,5–2% ВВП. Также придется больше брать взаймы. Госдолг увеличится до 20–25% ВВП.

Второй путь – сохранение энерго-сырьевой модели, доминирование топливно-энергетического комплекса. Нефтегазовый сектор остается ключевым как в структуре ВВП, так и с точки зрения источников наполнения бюджета. Проекты в области разработки месторождений и строительства трубопроводов станут опорой всей экономики. Среднегодовой рост ВВП вплоть до 2030 года не превысит 3,6%. МЭР ожидает, что при таком сценарии уже к 2015 году страна преодолеет бюджетный дефицит. Однако для этого придется ограничить траты на транспортную инфраструктуру и человеческий капитал, сократить расходы на оборону, госаппарат и ЖКХ. Не имея возможности и стимулов заниматься собственными масштабными разработками, экономика РФ будет вынуждена опираться на импортные технологии и знания. Доля РФ в мировом ВВП при таком сценарии не превысит 3%. Реальные доходы населения увеличатся к 2030 году максимум в два раза.

Как заметили эксперты, власти РФ в который раз занялись заклинаниями и чтением мантр. Разговоры об инновационных сценариях ведутся не первый год, однако существенных сдвигов в сторону инноваций и диверсификации до сих пор не произошло. Наоборот, с уверенностью можно утверждать, что энерго-сырьевой сценарий развития – это в сложившихся условиях единственно возможный сценарий для России. В течение примерно 15–20 последних лет страна лишь усиливала свою зависимость от экспорта сырья. Из данных Росстата следует, что в структуре экспорта РФ с 1995 по 2010 год доля минеральных продуктов (а это прежде всего топливное сырье – нефть, газ, уголь) неуклонно увеличивалась. Если в 1995 году эта доля составляла 42,5%, то в 2010 году она достигла уже почти 70% – рост более чем в 1,5 раза. Экспорт же более сложной продукции значительно отстает от топливного. Доля машин, оборудования и транспортных средств сократилась в структуре экспорта с 10,2% в 1995 году до 5,7% в 2010-м. Доля продукции химической промышленности сократилась за тот же срок с 10% до 6,3%. На весь несырьевой экспорт приходится около 15% от общего экспорта.

Казалось бы, в успешной нефтяной отрасли сама ситуация подталкивает развивать обрабатывающую промышленность, чтобы экспортировать не сырую нефть, а бензин. Однако не происходит даже этого. Строительство новых нефтеперерабатывающих заводов (НПЗ) в России – большая редкость. Когда можно продать сырую нефть за баснословные деньги, нет стимулов вкладывать около 7–10 млрд. долл. в строительство НПЗ.

Как напоминает директор департамента стратегического анализа компании «ФБК» Игорь Николаев, до 60% доходов федерального бюджета сейчас формируются за счет сырьевых отраслей. И конечно, политикам и чиновникам очень сложно отказаться от сырьевой «золотой жилы». Кроме того, у чиновников, судя по всему, так и не сложилось понимание, что инновации появятся в стране не по щучьему велению и не по приказу правительства, а в результате серьезной работы по повышению конкуренции и улучшению делового климата. Но в России растет не конкуренция, а административные барьеры и коррупция, говорит Николаев. Конкуренция не развита даже на таком успешном рынке, как нефтяной. В регионах он монополизирован, замечает эксперт.

Для диверсификации на деле, а не на словах нужна политическая воля, однако ее нет, и вряд ли она появится в ближайшее время. Но даже если она и появится, продолжает Николаев, переформатирование экономики будет проходить отнюдь не гладко и не безболезненно. Когда столько лет возводился каркас для экономики сырьевого типа, когда строились газо- и нефтепроводы и заключались контракты на заполнение этих трубопроводов топливом, взять и резко перевести такую экономику на инновационные рельсы сложно, почти невозможно. Одной политической воли тут может уже не хватить, при столкновении с первыми же препятствиями она может быстро иссякнуть.

Анастасия Башкатова

Газета Котлин № 8 2012г

Самое читаемое