Исповедь БОМЖа

25 февраля 2015 г.

Недавно в почтовом ящике редакции обнаружилось странное письмо. обычный конверт без адреса, но с необычной подписью. Внимательно прочитав сие послание, редакция приняла решение, познакомить общественность города с криком души нашего соотечественника.

Звать меня Николай. В своём социалистическом прошлом был я человеком и очень даже уважаемым. После института работал на нашем заводе инженером, да ещё и нагрузку общественную на своих плечах нёс. В собраниях заводских участвовал, как все, голосовал единогласно. Даже в Президиум два раза выбирался. Все задачи, поставленные партией, наш краснознамённый коллектив с честью выполнял, а бывало, даже перевыполнял, за что неоднократно премирован был и грамотами награждён. Когда очередь моя на жильё подошла, квартиру мне от завода дали. Зарплата, хоть и небольшой была, но семье моей хватало. Каждый год в отпуск от профсоюза: то в Сочи, то в Пицунду на отдых выезжали. По всем праздникам на демонстрациях с плакатами мы, распевая песни, весело шагали по городу. Потом садились за стол и под стопочку-другую винегрет или оливье кушали. И так из года в год жила вся страна наша огромная, совсем не думая о том, что это может измениться.

Но как-то незаметно затуманилось сознание людское. Сначала флаги, транспаты и плакаты испарились. Потом демонстрации закончились. И началось… Зарплату перестали выдавать в намеченные дни. Затем пошло повальное сокращение, и в городе стали открываться пункты сдачи металла. Говорили, что многие металлургические заводы почему-то вдруг обанкротились. Но стране всё равно металл нужен, и понесли мы цветмет с завода своего, помогая стране родной. Зарплату всё реже выдавали, а потом настал Судный День и уволили всех, сказав, что денег нет и вряд ли будут. Вот тогда и стал я с горя регулярно выпивать. Жена моя стала почему-то нервная, ежечасно скандалила со мной. А затем вовсе ушла и детишек с собой прихватила. Остался я всеми преданный, один одинёшенек. Потихоньку продал всё, что можно было. Горюшко своё лишь водочкой тушил, боль притупляя. А в один из дней у себя дома в зеркале увидел я постороннего человека. Удивился я тому, но как ни ругался, как ни топал возмущённо ногами, он так и не ушёл, лишь только передразнивал меня. Вот так и оказался я в больнице. Не знаю от чего меня лечили, но когда выписывали, сказали, что квартиру свою я обменял на дом в деревне.

Поехал я в деревню, нашёл тот дом. Но огорчило меня одно обстоятельство. Оказалось, что недвижимость моя стоит без крыши. Заплакал я, а тут, как назло, дождь пошёл, поднялся ветер. Продрог я до костей, и вдруг, откуда ни возьмись. Появился добрый человек. С широкой улыбкой, он мне поведал, что готов купить мой дом, но только в виде дров. Обрадовался я, хоть в этом повезло. Дрова я продал и вернулся в город. А там на радостях отметил свою первую коммерческую сделку.

Очнулся в подвале без ботинок. Пытался вспомнить, куда деньги дел, но никак не мог. И холодно, и голодно, пошёл я по помойкам, где узнал, что пока болел, люди хорошо жить стали. Всё, что угодно на помойках можно найти. Там потихоньку и оделся. Теперь живу на то, что Бог подаст, ведь один он у меня остался. Живу и, в общем, не горюю, только всё чаще задаюсь вопросом: «Что же со всеми нами произошло? Кто же всю нашу жизнь в помойку превратил?»

Временно не работающий, так как всё временно на свете этом, Николай Нидворов.

Газета Котлин № 2 2015г

Самое читаемое